В одном далёком храме произошла странная вещь. Как-то незаметно, видимо от сырости, совсем испортилась акустика. Нет, слышно местного священника - отца Агапия - и хор было по-прежнему хорошо. Но как-то не всё, и не так.

***

Выходит, например, отец Агапий на амвон проповедовать и говорит:

– В пост важно приобретение опыта отказа от греха и излишеств, опыт разумной молитвы в храме. А постная пища лишь должна помогать этому. По возможности кошелька и здоровья можно придерживаться вот этих правил, выработанных веками. Главное, чтобы вы Бога приняли в сердце своём. Не злословили, не завидовали, не осуждали. Это и будет главным приготовлением к Святому Причастию.

А люди слышат:

– Ля, ля, ля, ля, ля, ля постная пища!

И после проповеди сразу подбегают к отцу своему духовному и выпытывают со всяким благострастием:

 

Отец Михаил устало опустился на скамью. Воскресная служба снова прошла при полупустом храме. Всего пять прихожан – и те пенсионерки, что ходят сюда по привычке, как в поликлинику.

"Господи, где я ошибся?" – думал священник, глядя на потускневшие иконы. Двадцать лет служения, а люди всё реже приходят к Богу. Может, не так говорит? Не те слова находит?

За окном моросил осенний дождь. Типичный октябрь – серый, промозглый, безрадостный. Как и настроение отца Михаила.

– Эх, батюшка, – вздохнула баба Нина, старейшая прихожанка, протирая подсвечники. – Молодёжь нынче другая пошла. Им бы в телефонах сидеть, а не молитвы слушать.

– Не в молодёжи дело, Нина Петровна, – покачал головой священник. – Во мне... Не могу достучаться до сердец людских.

Он помнил, каким был этот храм раньше. Люди приходили семьями, приводили детей. На Пасху яблоку негде было упасть. А теперь...

Звук маленьких коготков по каменному полу вывел его из задумчивости. Тощая серая кошка, прихрамывая, тащила в зубах крошечного котёнка. Прямо к алтарю.

Сохранить свой брак – это великое дело. И сохраняется он благодаря самым простым вещам – улыбке, подарку, доброму разговору, молитве, вкусной еде, которую ты можешь приготовить для близкого человека. Обращаешься ли ты к находящемуся рядом с тобой со словами «любовь моя»?... Сейчас, пока мы живы, говорите друг другу добрые слова...

Архимандрит Андрей (Конанос)

Главные разрушители пятой заповеди (о почитании родителей) — это не строптивые дети, а любящие родители. Это они развращают детей, избавляя их от домашнего труда, сочиняя для них «великое» будущее, лишая их счастья воспитываться в коллективе многих братьев и сестёр. Они рожают одного, максимум — двух детей, думая, что уменьшение количества рождённых улучшит качество воспитания. Они превращают детей в «домашние божества», и сами превращаются в идолопоклонников. Весь жар нерастраченной гордости и нереализованных мечтаний такие отцы и матери вкладывают в «воспитание», которое лучше бы назвать погублением или развращением. Спесивые, изнеженные, заласканные, приготовленные для «великой будущности», эти маленькие эгоисты жестоко разочаруют своих родителей. Те на старости лет опомнятся и станут, быть может, требовать к себе уважения и почтения, согласно пятой заповеди. Но о каких заповедях можно будет вести речь в доме престарелых или над могилой безвременно погибшего посреди разврата молодого человека? Отец семейства должен быть капитаном корабля. Мать и жена — помощником капитана или — боцманом, хоть и звучит это не по-женски. А дети — юнгами и матросами. Их нужно сбрасывать, как ложных богов, с пьедестала и запрягать в работу. В чёрном теле, а не в белом воротничке нужно держать их. К труду, а не к карманным деньгам должны привыкать их руки. Если родители этого делать не будут, то они — разрушители пятой заповеди, а значит, и уничтожители всех остальных…

Протоиерей Андрей Ткачев

Когда мы стояли перед этой картиной, один из игуменов Троице-Сергиевой лавры рассказал нам такую историю. В лавре есть монах, который во времена своей юности, как и многие тогда, был увлечён восточными духовными традициями и боевыми искусствами. Когда началась перестройка, он с друзьями решил поехать в Тибет, дабы поступить в какой-нибудь буддийский монастырь. С 1984 года, когда монастыри Тибета открыли для доступа, правда, по ограниченным квотам, туда стало приезжать множество иностранцев. И надо прямо сказать, что к чужеземцам отношение в монастырях было крайне скверное: всё-таки это тибетская национальная духовность.

Наш будущий монах и его друзья были разочарованы: они так стремились к этому возвышенному учению, к этому братству, духовным подвигам, мантрам и молитвам. Такое отношение продолжалось до тех пор, пока тибетцы не узнали, что перед ними русские. Они стали переговариваться между собой, и в разговоре прозвучало слово «Пересвет». Стали выяснять, и оказалось, что имя этого русского монаха записано в особой святой книге, где фиксируются их важнейшие духовные события. Победа Пересвета занесена туда как событие, которое выпало из привычного хода вещей. Оказывается, Челубей был не просто опытным воином и богатырём - это был тибетский монах, прошедший подготовку не только в системе боевых искусств Тибета, но и освоивший древнейшую практику боевой магии Бон-по. В результате он достиг вершин этого посвящения и обрёл статус «бессмертного». Словосочетание «Бон-по» можно перевести как «школа боевой магической речи», то есть искусство борьбы, в котором эффективность приёмов боя беспредельно возрастает за счёт привлечения путём магических заклинаний силы могучих сущностей потустороннего мира - демонов (бесов). В результате человек впускает в себя «силу зверя», или, проще говоря, превращается в единое с демоном существо, некий симбиоз человека и беса, становясь бесноватым. Платой за такую услугу является бессмертная душа человека, которая и после смерти не сможет освободиться от этих жутких посмертных объятий сил тьмы.

Страница 1 из 52

  • (34384) 3-55-97, 3-55-98
  • Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.
© 2025 Собор преподобного Максима Исповедника. All Rights Reserved. Разработка и дизайн сайта: Латышев Дмитрий

Please publish modules in offcanvas position.