В адрес Краснотурьинского краеведческого музея регулярно приходят стопки документов XVI-XX веков найденных и переписанных в Государственном архиве Свердловской области (ГАСО) научным сотрудником музея М.С. Бессоновым. На сей раз это 93 документа переписки горного начальства о строительстве Максимовской церкви в Турьинских Рудниках (ныне Краснотурьинск).
Началось с того, что 17 декабря 1842 года главный начальник Горных заводов Уральского хребта, генерал-лейтенант В.А. Глинка получил от горного начальника Богословских горных заводов, полковника Протасова рапорт, гласивший: «Жители Турьинских Рудников, в особенности мастеровые и служащие, в христианском прискорбии о неимении в продолжении такого долгаго времени (12 лет) новаго храма Божия, вместо сгоревшаго, предъявили по приглашению духовенства единодушное общее желание иметь приходскую церковь и в устроении ее вспомощенствовать казне усиленно на свой счет, и о том просили подлежащего ходатайства. Народными приговорами положили пожертвовать по 5-ти процентов с рубля из жалованья для сего в течении 5 лет не взирая на свою особенную бедность и невыгодность быта пред всеми прочими местами населенности. Жертвование сие, вследствие таковой общей народной благочестивой ревности к Вере Божией, уже начато, пока производились необходимые соображении, составление и ревизия сметы и плана на возведение желаемой церкви».
Из рапорта следовало, что построенная в 1787 году в Турьинских Рудниках церковь сгорела в 1829-м. С этого времени жители «имели для слушания богослужения только малое старое здание, обращенное по необходимости в молитвенный дом, а для совершения брака вынуждены были ездить в Богословский Завод» (ныне Карпинск). К 1834 году «пожертвованиями своими» возвели небольшую деревянную кладбищенскую церковь. В 1839 году горное ведомство построило «на время для молитвеннаго дома небольшое новое здание с целию обратить его в Горную школу, по чрезвычайной ветхости прежняго молитвеннаго дома и Горнаго училища». Кладбищенская церковь вмещала всего 400 человек, и «особенное затруднение представляется ежегодно в великий пост при причащении Святым Тайнам Христовым очень многаго числа людей». Кроме того, Протасов бил тревогу по поводу того, что «от постоянной ссылки преступных и порочных людей с других горных заводов и мест команда здешних заводов действительно потерпела значительное общее разслабление в нравственности» и считал необходимым «скорее иметь церковь для представления всей возможности молодому поколению и людям несовершенно закосневшим в преступлениях пользоваться слушанием полнаго надлежащего богослужения в предотвращение дальнейшаго развращения народа».
В числе прочей документации, к рапорту прилагался проект, разработанный архитектором Гороблагодатских и Богословских заводов Делюсто «по образцу Высочайше утвержденных церквей в Византийском стиле», одобренный благочинным Богословского горного округа, протоиереем Луканиным. Сметная стоимость строительства церкви составила 21920 руб. 68 5/7 коп. серебром (или 76722 руб. 40 ? коп. ассигнациями). «Церковные принадлежности и украшении» предполагалось «исполнить на счет изъявленнаго доброхотнаго пожертвования из жалованья мастеровых и служащих».
Проект был утвержден Пермской губернской строительной комиссией, Пермским гражданским губернатором и архиепископом Пермским и Верхотурским Аркадием. 9 марта 1843 года архиепископ Аркадий обратился к В.А. Глинке с просьбой оказать содействие «к скорейшему окончанию… дела» о разрешении постройки в Турьинских Рудниках каменной церкви «на счет казны».
Но не так все быстро делается. Смета попала на «обревизование» управляющему счетным отделением, архитектору Турскому и контролеру Уральского горного правления, которые, исправив смету, получили сумму в 19206 руб. 89 6/7 коп. серебром. «По строгом разсмотрении и точнейшей оповерке» 2 июля Протасов представил новую смету на 23778 руб. 47 коп. серебром. Вновь «обревизованная» Уральским горным правлением, смета имела итог в 21744 руб. 50 коп. серебром.
Протасов предлагал финансировать строительство церкви из «будущих остатков от сумм заводских», но Глинка, полагая, что «неизвестно еще будут ли эти остатки и сколько их будет, а главное, зная из многих опытов, что подобные переводы из одних сумм в другия влекут за собою одну запутанность в отчетах», предложил Министерству финансов «ассигновать прямо». Об этом 4 января 1844 года и распорядился министр финансов, генерал от инфантерии, граф Канкрин, распределив 21744 руб. 50 коп. по годам: 1844 – 5000 руб., 1845 – 10000 и 1846 – 6744 руб. 50 коп.
10 июля В.А. Глинка получил «представление» о том, что к постройке церкви «приступлено» с 27 июня 1844 года.
24 сентября 1845 года Турьинские Рудники посетил герцог Максимилиан Лейхтенбергский. Его Императорское Высочество, «не найдя там церкви, кроме сделанной забутки для фундамента, соизволил повелеть: ускорить сколь возможно возведение сего храма».
В ходе разбирательства В.А. Глинки в том, что «препятствует успеху построения означенной церкви» выяснилось: уже три раза в Богословском горном округе проводились торги, объявленные горным начальством, но на них являлись крестьяне Ярославской и Владимирской губерний, «не имея требующихся по закону в обеспечение казны ни залогов, ни заручительств от своих помещиков» и не могли быть допущены «в означенную весьма ценную и важную работу». Весь 1846 год прошел в переписке о привлечении подрядчиков между горным начальником Богословских заводов Грасгофом, помощником горного начальника Москвиным, горным начальником Екатеринбургских заводов Ахматовым, «исправляющим должность» главного начальника Горных заводов Уральского хребта Злобиным о привлечении подрядчиков и проведению торгов «к принятию работ по постройке церкви». Наконец, в марте 1847 года в присутствии всесильного Глинки состоялись торги, в которых участвовали екатеринбургский купец С. Яковлев, екатеринбургский мещанин Г. Алексеев и екатеринбургский же непременный работник П. Токарев. В результате постройку церкви «за двадцать тысяч руб. ассигнациями взять на себя согласен» оказался купец 3-й гильдии Сергей Яковлевич Яковлев, «прочия бывшия на торгах лица отказались от подряда». Но из дальнейших документов выясняется, что Яковлев не сам занимался строительством церкви, а строил ее «по особо заключенному обязательству» крестьянин села Вершилова Балахнинского уезда Нижненовгородской губернии, крепостной графов А.Д. и В.Д. Блудовых Никандр Степанович Трухин.
Пока шли поиски подрядчика горный начальник Богословских заводов, «находя строящуюся церковь слишком тесною для 8000 жителей», в декабре 1846 года направил в Уральское горное правление, составленные архитектором Шиловым, новые проект и смету (на 95596 руб. 8 ? коп. серебром!) строительства церкви, «вмещающей до 1700 прихожан». Но, вернувшийся из Петербурга, Глинка, признав «проекты неудобными к исполнению, по огромности сумм, которые потребовались бы на сооружение церкви в таком виде, как предполагает полковник Грасгоф» 27 января прекратил делопроизводство по этому вопросу.
Каменщики «екатеринбургского купца Яковлева к постройке церкви в селении Турьинских рудников явились» 28 мая 1847 года, но так как «при производстве столь значительного капитальнаго сооружения необходимо если не безотлучное, то, по крайней мере, частовременное наблюдение архитектора», то начало работ затянулось до прибытия Шилова, который только 13 мая выехал из Гороблагодатского горного округа.
Петербургские мастера, «удостоверившись» «от кого-то из горных инженеров с Урала, что церковь на Турьинских рудниках далека еще от окончания», тоже не спешили. Архитектор Министерства государственных имуществ И. Свиязев, по просьбе В.А. Глинки подключившийся к делу, в марте 1848 года писал, что «образа совершенно почти готовы, но самый иконостас попал в руки неисправного мастера, вызывающего, кажется, на посредство полиции».
Глинка обратился к генерал-лейтенанту Д.П. Полозову, в доме которого проживал Свиязев, с просьбой «обратить этого мастера к его долгу». Выяснилось, что «рещик» Владимиров, обязавшийся сделать иконостас, уехал в Новгород для выполнения другаго подряда», а Максимов и Пономарев не заключили с ним «формальнаго условия». К сентябрю с ним был «сделан» контракт, по которому «он обязался окончить иконостас к будущей зиме; иначе заплотит за неустойку». 3 декабря Глинка согласился отсрочить изготовление иконостаса еще на год, т.е. до декабря 1849 года.
Но и 3 декабря 1849 года Свиязев писал, что иконостас «все еще не окончен, т.е. не вызолочен» и оправдывался: «…я всегда был против бедных подрядчиков, которые, взяв дешево, не в состоянии бывают выполнять своей обязанности. В заказе иконостаса хорошим, хотя и бедным художникам я надеялся, что буду иметь дело не с бородочами, но с честными и благородными людьми, и вовсе упустил из виду, что они столярную и резную работу должны уже передать бородачу, который всех нас поставил в затруднительное положение». Дальше Свиязев предлагал или отправить иконостас как есть, без позолоты, или же подождать до будущего лета и в «в дополнение крайне дешевой цены, взятой художниками» прибавить им 300 рублей серебром, что «ускорило б дело лучше всех полицейских мер». В ответе на запрос Глинки горный начальник Богословских заводов, подполковник Б.И. Кениг, признавая, что художники «подрядились очень дешево», предлагал выплатить нужную сумму из денег собранных прихожанами для «украшения строющейся церкви». Тем более, что и отправлять незаконченный иконостас «нет еще необходимости по не окончании клажи церкви».
В ноябре 1850 года генерал-лейтенант В.А. Глинка, лично осмотрев в Петербурге готовый иконостас, поручил доставку его на Богословские заводы «главному смотрителю казенных металлических караванов 1850 года, титулярному советнику» Степанову 2-му. А.М. Максимову «сверх рядной платы» было выплачено 100 рублей серебром «за постановку иконостаса для осмотра, за дополнительную сверх условия резбу и за особо тщательную укупорку вещей». Также Глинка заказал ему написать для Максимовской церкви запрестольный образ Распятия Иисуса Христа.
18 декабря 1850 года Степанов 2-й доносил Глинке: «Иконостас уложен в пять деревянных ящиков частями или связками во всю величину свою; каждая часть лежит на распорках, прикрепленных к стенкам ящиков, ящики с внешней стороны обложены по бокам кошмой и по углам веревочными цыновками, для ослабления силы ударов при раскатах дороги; обшиты кругом рогожами и сверху клеянкой… Иконостас дней 10 как уложен на воза, но отправить его было невозможно, потому что не было никакой дороги, ни зимней, ни летней; сего дня, однако ж, вощики решились отправиться с транспортом, вынужденные напрасными расходами на содержание себя и лошадей».
29 марта 1851 года подполковник Кениг выдал Степанову 2-му квитанцию свидетельствующую о том, что «иконостас и иконы, для церкви Турьинских рудников, им на заводы доставлены совершенно исправно».
Из рапорта Кенига от 13 января 1853 года видно, что к этому сроку Н.С. Трухин «исполнил постройкою» и дело дошло «до освидетельствования и сдачи построенной им церкви».
В апреле 1854 года главный смотритель Уральских казенных металлических караванов Севастьянов согласно предписания В.А. Глинки (уже генерала от артиллерии) получил в Петербурге у художника Максимова написанный им запрестольный образ и с караванными чиновниками Мироновым и Падериным отправил в Турьинские Рудники.
* * *
Еще 25 июля 1853 года «исправляющий должность» горного начальника Богословских заводов, подполковник Газберг направил в адрес Глинки рапорт, прилагая планы, смету и пояснительную записку. Из пояснительной записки следует: «Святый Храм в летнее время нередко бывает окружен всякаго рода скотом, который за стенами онаго укрывается от оводу и зноя солнечнаго. Во избежание подобных случаев на будущее время местным Управлением и всеми прихожанами Церкви во имя Св. Максима Исповедника, на ихнею собственную пожертвованную сумму денег, признано необходимым построить кругом Церкви каменную ограду с чугунными решетками». Документация была направлена на «обревизование» в Строительный комитет Уральского горного правления, члены которого (в числе их уже знакомый нам архитектор Турский) несколько (на 18 руб. 29 ? коп.) исправили сметную стоимость. Строительство ограды благословил архиепископ Пермский и Верхотурский Неофит.
14 апреля 1855 года на имя Глинки поступил новый рапорт (с приложением дополнительной сметы) подполковника Газберга, гласивший: «Имею честь донести Вашему Высокопревосходительству, что прихожане вновь выстроенного в Турьинских Рудниках Храма во имя Св. Максима Исповедника желают, чтобы ограда при том Храме была выстроена с чугунными столбами, вместо кирпичных положенных по смете прежде...» Вновь «обревизованная» Строительным комитетом смета, с рекомендациями «решетку и столбики со всеми украшениями» отлить на Кушвинском или Верхнетуринском заводах, уже 16 мая легла Глинке на стол, а 28 мая Газбергу было направлено предписание: «возвращая к Вам этот проект, разрешаю исполнить оный».
Ю. ГУНГЕР, Г. САРАФАНОВА, старшие научные сотрудники Краснотурьинского краеведческого музея.