Пышно разросшийся вьюн поднял ввысь свою нежно-изумрудную листву, сверкающую на солнце. Любуясь собственной красотой, он так возгордился, что с трудом переносил соседство других растений. Особенно досаждал ему своей невозмутимостью старый, высохший ствол, стоявший рядом.
— Послушай-ка, старина! — обратился к нему однажды вьюн. — Что ты торчишь у меня под ногами? Пора бы и честь знать. Сгинь с моих глаз долой!
Старый ствол сделал вид, будто не расслышал грубияна, и промолчал, думая о своём. Тогда неугомонный вьюн обратился к терновнику, чьи густые заросли стояли вокруг сплошной стеной.
— Эй ты, как тебя, терновник! Житья, братец, не стало от твоих скверных колючек — в глазах рябит. Неужели не догадываешься, что своими ветвями застишь мне свет? Поверни их в сторону!
Но терновник, занятый своим делом, не счёл даже нужным отвечать на такие слова, пропустив их мимо ушей.
Гревшаяся на солнцепёке старая ящерица не выдержала и сказала с укоризной:
— До чего же ты глуп, вьюн-хвастун, как погляжу я на тебя! Ведь благодаря старому стволу ты растёшь прямо и тянешься вверх, цепляясь за него. Неужели тебе невдомёк, что, кабы не колючие заросли терновника, тебя, замухрышку, давно затоптали бы непрошеные гости?
Возмущённый вьюн хотел было возразить, но призадумался.

Так и нам, то одно мешает, то другое. А может, стоит задуматься. Может благодаря, что нам мешает, мы и живем.