На склоне над Тмогвской крепости стоял около 20 тонный камень. Простой смертный мог его толкать и сдвинуть. Он, как ванька-встанька, качался и на голом поле было единственным укрытием от солнца.

И сейчас туда направились с дедом, сняли груз с осла и пустили пастись. Присели. Мы встали под ветерок, дующий из ущелья, чтобы охладиться. Я стал клевать шелковицу, которую мы взяли из деревни и от которой мой дед отказался. Потом растянулся на траве и стал смотреть в небо. Дед засмеялся. Поворачивая голову, увидел, что он находился в море дум. В такое время он имел привычку, держа руки вперед, от сжатых кулаков вытягивал два пальца: указательный и большой, и в знак недоумения или удивления поворачивал кисти то влево, то вправо. Несмотря на то, что он был очень замкнутый человек и мало говорил, я осмелился спросить:

-А что ты такое вспомнил, дед?

Он очень складно все рассказывал, но на этот раз ничего не ответил. Потом немного погодя, как бы для себя, сказал:

- Вот так, сынок, самая большая победа человека – это победа над собой.

Сказал и отдался снова своим думам.

Потом с удивлением упорно посмотрел на меня и опять с недоумением стал крутить свои кисти, как бы удивляясь уже мне: «Чего он не понял. Почему он так удивленно смотрит на меня». Потом рукой махнул и посмотрел в сторону осла, потом высоко к солнцу перевел свойвзгляд и перешел в тень. Затем, найдя удобное время, начал рассказывать какбы продолжение какого-то сказа.

- Да, сын мой, вот отсюда на другой стороне ущелья в деревне Марнистави Лука одним выстрелом выбил сосуд из-под керосина, висевший на палке, которую держал турок на плече.

- Это же невероятно, дед! - он засмеялся.

- В этих краях ничего невероятного нет, сынок. У них глаза были острыми, а десница крепкая. А у Луки они были особыми. Хоть бы половину того иметь тебе.

Теперь он привстал и сел прямо передо мной, поправил шапку и начал рассказывать.

-Вот, из окрестностей этого замка наблюдал за турком Лука. (Имя турка он сказал, но не запомнил). Он наблюдал за турком, который задолжал нам кровь. Лука был вооружен ружьем, которое одолжил сосед. В случае потери он должен был расплатиться 12 коровами. Целую осень каждый день он спускался с горы и ждал. Одним роковым выстрелом он хотел решить все. Но ни разу на удобном месте его не застал. Турок тоже хорошо понимал это и только ночью выходил из дома. Потом Лука, понимая, что таким образом ничего не добьется, стал спускаться прямо в деревню, а это в то время было немыслимо. Вся деревня могла встать против охотника и убить его, тем более грузина. Турок убежал из деревни. И во-о-н там, среди громадных камней, прислоненных друг к другу, прятался он. Только в глухую ночь иногда возвращался домой. Деревня, затаившись, ждала чего-то. В один вечер Лука поднялся прямо на крышу землянки своего врага и посмотрел вниз в окно. В свете керосиновой лампы Лука увидел своего врага, который ужинал со своей семьей. Около камина он тихо без слов ел и слушал, как ругалась его жена. Лука тут же зарядил ружье и стал ждать, когда дети выйдут из-за стола. Невольно он стал слушать речь жены турка:

-Ты совсем ни во что стал принимать своего врага и стал чаще приходить домой. Один раз застанет тебя Лука и прибьет где-нибудь. Черт с тобой и твоей жизнью. Меня совсем другое волнует- это мои дети. Как я их выращу, чем выкормлю...

- Ты правда безмозглая женщина. Как ты думаешь, я не знаю, с кем враждую? Или ты думаешь, что Лука такой же, как ты, или я? Он несравнимый витязь и даже немыслимо, что он в присутствии жены и детей выстрелит в меня. И не думай, что я какой-нибудь дурак, - иметь недостойного врага.  Лука – это Лука, потому я остерегаюсь его. И не думай, что я боюсь его. Нельзя даже выстрелить в него, стоящего спиной, боясь одного: а вдруг промахнешься! Тогда что?

Услышав это, Лука остолбенел, а ружье в его руках стало, как лед, ему стало трудно дышать, и он очень долго лежал, не двигаясь. Потом очнулся и как бы вышел из тумана, затмившего его сознание от вражды, ожил. Тихо и быстро слез с крыши землянки и подошел к двери. Решил войти, но потом передумал. Немного подумав, оставил у дверей бурку и драгоценное ружье. Потом сел на коня и поехал в горы.

Утром 3 арбы поднимались по этой догоре, на которой мы с тобой сидим. В первой арбе сидели старейшины деревни турок. Остальные две были нагружены Всяким бытьеи. А в самом конце шел босой турок. На одной из арбы висели оружие и бурка Луки. Это в своем роде тоже мужество, не меньшее, чем мужество Луки.

«Поэтому сказал, сынок, что самая большая победа – это победа над собой», - произнес дед, торжественно встал и пошел в сторону осла. И мы двинулись в путь.

Хорошим мужчиной был мой дед, такой же, как его отец Лука.

Зелимхан Маградзе